Книга Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение
«ЭТО БЫЛО НАВСЕГДА, ПОКА НЕ КОНЧИЛОСЬ»
Для советских людей обвал социалистической системы стал одновременно неожиданным и вполне закономерным: большинство людей воспринимало советскую систему как вечную и неизменную и в то же время было готово к ее распаду. Алексей Юрчак, профессор Калифорнийского университета в Беркли, анализирует парадоксы «позднего социализма» в книге «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение».
В советской системе — формально неизменной и предсказуемой — люди могли наделять застывшие идеологизированные ритуалы новыми неожиданными смыслами. Из-за этого конструкция, которая внешне казалась несокрушимой, оказалась внутренне хрупкой. Как показывает антрополог Алексей Юрчак, именно с этим и было связано ее крушение.
Разрыв между формой и содержанием идеологических высказываний, который, по мнению Юрчака, в конечном счете привел к краху советской системы, оказался возможен из-за гипернормализации официального дискурса.
Если при Сталине советская система была завязана персонально на фигуру вождя, который вносил идеологические правки от своего имени, то после смерти отца народов механизм такого контроля изменился. На смену персонализированной авторитетной фигуре пришел анонимный канон. Этот неписаный свод правил предписывал, как следует составлять официальные тексты, рисовать портреты вождей и писать лозунги на транспарантах. В таких условиях каждый новый официальный текст все больше походил на цитату из предыдущего.
В условиях гипернормализации дискурса самым важным являлось сохранение формы высказываний. Вопрос, какой в эти высказывания вкладывался смысл, отходил на второй план. В результате складывалась ситуация, в которой содержание того или иного текста или действия было непредсказуемым. Одни и те же стандартные формулировки использовались для упаковки различных смыслов. Из-за этого присущие советской системе стандарты по содержанию искажались или даже нарушались, но сама система при этом продолжала функционировать. Более того, внешне, на уровне формы, в ней вообще ничего будто бы не менялось.
Ситуации, в которых идеологическое высказывание воспроизводилось только на уровне формы, при том что смысл высказывания смещался, становясь отличным от буквально заявленного, Алексей Юрчак называет проявлениями перфомативного сдвига. В силу такого сдвига гипернормализованные советские ритуалы, как настаивает автор книги, нельзя рассматривать как бессмысленные или притворные. Эти ритуалы были вополне функциональны. И через них воспроизводились не только структуры власти, но и свободы людей. В том числе и свобода действовать вопреки власти.
ФОТО: НАТАЛЬЯ ПОКРОВСКАЯ
Советский субъект, по мнению Юрчака, одновременно играл две роли по отношению к авторитетному дискурсу: он был его «героем», который «говорил» навязанным идеологическим языком, посещая собрания, участвуя в голосованиях и повторяя лозунги, но он был и «автором» этого дискурса, который интерпретировал его послания по-своему. Иными словами, человек мог находиться одновременно внутри и вне контролируемого системой пространства. Люди играли роль героев, и именно поэтому они могли играть и роль авторов. Такое положение советского субъекта Юрчак называет положением вненаходимости.
Автор книги, объясняя, как работал принцип вненаходимости, упоминает, например, всевозможные кружки, которые существовали в советские времена в ленинградском Дворце пионеров. Эти кружки часто становились пространствами особой свободы, в которых были возможны, например, и открытые дискуссии, и чтение запрещенных книжек, и критические высказывания о советской истории. Кружки по своей внешней форме не были противопоставлены советской системе — их существование было результатом официальной советской политики в области образования и укладывалось в парадигму советских идеологических тезисов о важности высокой культуры, коллективизма и нематериальных ценностей. Но тезисы эти были реинтерпретированы так, что создавалась возможность для формирования особых пространств вненаходимости. В качестве примеров других пространств такого рода Юрчак упоминает о сообществах стиляг и любителей коротковолновых приемников, о митьковских котельных и о зимних школах по теоретической физике. Эти сообщества не были противопоставлены советской системе, но и не были в полной мере с нею слиты.
На страницах книги рассуждения Юрчака часто сопровождаются фрагментами, где участники пространств вненаходимости рассказывают о своем опыте: как они относились к советским идеологическим ритуалам, кого считали «своими», а кого «чужими», и почему не относили себя ни к «активистам», ни к «диссидентам». Помимо фрагментов интервью, автор приводит и массу цитат из текстов эпохи позднего социализма, начиная от официальных партийных документов и передовиц «Правды» и заканчивая личными дневниковыми записями и элементами городского фольклора.
В лектории Политеха Алексей Юрчак рассказывает об эпохе «позднего социализма»:
Наверняка не все читатели согласятся с выводами Юрчака. Автора можно упрекнуть, например, в том, что он слишком апологетичен в отношении советской системы. Например, он почти не говорит о том, какую роль в ее поддержании сыграл репрессивный аппарат, и о том, что важным фактором крушения этой системы и необходимым условием для тех процессов, которые описаны в книге, могло быть именно ослабление действия этого аппарата.
Даже если вы не согласитесь с Юрчаком, книга все равно будет интересным чтением, живым и доходчивым. Но у этой доходчивости есть и оборотная сторона — автор часто повторяется. Из-за этого обобщающие фрагменты, в которых Юрчак снова и снова возвращается к рассуждениям о перформативном сдвиге, возможно, захочется пролистать.
Книга Алексея Юрчака будет интересна не только антропологам и не только тем, кто интересуется советским периодом истории. Те, кто сами жили в эпоху позднего социализма, смогут сравнить рассказы и наблюдения из книги со своими воспоминаниями, а те, кто эту эпоху не застал, возможно, смогут ее лучше понять.
Несмотря на то, что Алексей Юрчак сам принадлежит к «последнему советскому поколению», впервые книга была опубликована не на русском языке, а на английском. Это произошло в 2006 гоу. Издание на русском появилось почти десятилетием позже. Как объясняет сам Алексей Юрчак, книга, опубликованная на русском, была переработана для российской аудитории и отличается от оригинального варианта.
В 2015 году «Это было навсегда, пока не кончилось» получила премию «Просветитель», которую присуждают лучшим научно-популярным изданиям.
Иван Фомин
Кандидат политических наук, научный сотрудник Центра перспективных методологий социально-гуманитарных исследований ИНИОН РАН, доцент НИУ ВШЭ
